Главе МИД РФ исполняется 75 лет
На дворе май 2022 года. Министр иностранных дел России Сергей Лавров встречается с учениками гимназии имени Евгения Примакова и делает прогноз, который в политическом контексте того времени звучит даже не как научная, а самая что ни на есть «антинаучная» фантастика: «Убежден, что все это закончится. Запад в очередной раз признает реальность, которая создается «на земле». Будет вынужден признать, что нельзя безнаказанно постоянно наступать на российские жизненные интересы. Они признают реальность. Иначе не может быть и не будет». В эту пятницу Сергею Лаврову исполняется 75 лет. Не знаю, какие подарки шефу МИДа сделают его близкие и друзья. Однако главный подарок Сергей Викторович сделал себе сам, в очередной раз оказавшись прав и в очередной раз не сломавшись под мощным политическим и моральным прессингом.
тестовый баннер под заглавное изображение
На том же самом мероприятии в гимназии имени Примакова любознательные ученики задали Лаврову задали нестандартный вопрос — о высказывании великого президента Франции Шарля де Голля о том, что «у человека могут быть друзья, а у политика — нет». Ответ главы МИДа звучал так: «Когда человек, являющийся политиком, встречается со своими друзьями, он перестает быть политиком. С ними он как приятель, одноклассник, однокурсник. По крайней мере, я ощущаю именно это, когда встречаюсь с ребятами, с которыми заканчивал школу, ездил в стройотряды, сплавлялся по сибирским рекам. Там я совсем не министр. Они меня даже в упор не увидят, если буду пытаться корчить из себя министра».
«Если буду пытаться корчить из себя министра» — в устах человека, который возглавляет МИД в Москве дольше чем кто-либо за последние сто лет за единственным исключением Андрея Громыко, это, согласитесь, звучит как-то по-особому. По-особому — но в то же самое время очень аутентично. Министр иностранных дел — это «профессия», которая по определению очень «далека от народа». Но только не в случае Сергея Лаврова. Сергея Викторовича считают «в доску своим» в самых широких народных кругах, которые уже без всяких шуток бесконечно далеки от мира высокой международной дипломатии. И это не результат усилий имиджмейкеров. Это получилось как бы само собой.
Лавров никогда ни кого из себя не корчил. Он такой, какой есть. И это касается не только уже превратившихся в крылатые фразы высказываний министра (подсказка: в одном из них фигурирует слово «дебилы»), но и более серьезных качеств, которые абсолютно необходимы для руководителя нашей дипломатии. Известный советский журналист Борис Панкин так описал свои чувства в момент, когда в августе 1991 года он впервые вошел в зал коллегии МИДа в качестве только что назначенного министра иностранных дел СССР: «Назвался груздем — полезай в кузов. Я знал, несмотря ни на что, здесь умеют ценить уверенность в себе, черту, которую всегда и всюду наш дипломат, как внушают им это с пеленок, должен демонстрировать прежде всего. И наоборот, попробуй только дрогнуть, размякнуть или, хуже того, заробеть».
В сентябре 2014 года Сергей Лавров заявил в интервью: «Меня трудно вывести из себя. Но проверять не стоит». Стоит или не стоит, но такая проверка состоялась. И не один раз, а много, много раз. Тот груз давления со стороны Запада, который обрушился на Россию после начала СВО в феврале 2022 года, в той или иной форме на себе почувствовал каждый гражданин РФ. Но в случае Лаврова этот груз был особенно острым и травматичным. Министр иностранных дел России — это ни в коем случае не «верховный творец» внешней политики нашей страны. В путинскую эпоху таким «верховным творцом» является президент, президент и еще раз президент. Однако, если спустится на уровень ниже, именно шеф МИДа выполняют функцию главного «внешнего интерфейса» страны — со всеми последствиями, которые вытекают из этого статуса.
А три года тому назад эти последствия были в основном такими — не имея возможности дотянуться до Владимира Путина, западники всячески пытались ударить Лаврова «кейсом по фейсу и фейсом об тейбл». Вот некоторые из вопросов, которые были заданы министру иностранных дел РФ 3 марта 2022 года в ходе его интервью нескольким телеканалам, среди которых было четыре западных. Цитирую официальный сайт МИД РФ. «На дипломатической арене Россия изолирована, и лишь четыре страны проголосовали против резолюции, в соответствии с которой Россия должна немедленно прекратить военную операцию. НАТО возможно впервые с развала Советского Союза едина как никогда. В дипломатическом смысле это получается фиаско, это поражение России, не так ли?» «Вы говорите «высокоточное оружие», но сообщается о гибели сотен мирных граждан. Сейчас Международный уголовный суд начинает расследование. Вы готовите свою личную стратегию защиты по военным преступлениям?»
Боюсь даже думать, как бы я повел себя, оказавшись на месте Лаврова. Впрочем, нет, не боюсь. В прошлую эру развитых международных контактов мне не раз приходилось сталкиваться на различных мероприятиях с агрессией со стороны западников и тех граждан России (иногда уже бывших, иногда еще не бывших), которые пытались быть большими западниками, чем сами западники. И очень часто, реагируя на подобную агрессию, я терял самообладание, проявлял эмоции и ответную агрессию — хотя прекрасно знал о том, что, с точки зрения словесного поединка, это неэффективная стратегия, которая обрекает меня на полемическое поражение.
С Сергеем Лавровым в экстремальной ситуации марта 2022 года — в тысячу раз более экстремальной чем те, с которыми я сталкивался — этого не случилось ни разу. Вот пример того, как он отвечал на процитированные выше вопросы: «Понимаю, что вы будете это всё освещать, как вам надо, но я хочу чтобы вы помнили (наверное, совесть-то есть у любого журналиста, который выполняет заказ), как вы вели себя все эти 8 лет, когда таких девочек, женщин, стариков убивали тысячами в Донбассе. Убивал украинский режим….Не мы придумали выражение «collateral damage» (сопутствующий ущерб). Его придумали наши западные коллеги во время своих авантюр в Ираке, до этого в других странах и в той же самой Латинской Америке, в Ливии. Вы хоть раз с таким же эмоциональным надрывом освещали ситуацию, как она развивалась в Ираке и Ливии? Когда там находили сотни тысяч погибших среди гражданских людей. Я не помню. Поэтому, я вижу, что ваш вопрос такой риторический».
А ведь задача российского министра иностранных дел заключалась не только в том — и давайте сделаем на это ударение — не столько в том, чтобы отбивать вопросы враждебно настроенных западных журналистов и сохранять спокойствие и достоинство, сталкиваясь с остракизмом со стороны тех его западных коллег, которых Сергей Лавров знал в течении десятилетий. Задача была более масштабной — не дать Западу изолировать Россию, не дать государствам НАТО загнать нашу страну в угол. Не будем все сводить к отдельным личностям — даже таким уважаемым, как наш министр иностранных дел.
У этой победы — а речь в плане выполнения этой задачи безусловно идет о победе — кроме Лаврова было и множество других «отцов». Однако министр иностранных дел есть министр иностранных дел. Сергей Лавров — это лицо нашей дипломатической службы, ее символ, навигатор — навигатор, который «видел землю» даже в условиях политического эквивалента «девятого вала». «История меня оправдает!» — так звучит одна из самых знаменитых цитат Фиделя Кастро. В случае главой МИД РФ история уже оправдала — или оправдывает прямо сейчас, чуть ли не в режиме реального времени — его политическое видение, его мастерство прогнозиста, его оценку мощи России и ее роли в международных делах.
Согласно канонам юбилейной журналистики в финале этого текста должна быть примерно следующая фраза: «пройдя через все испытания, наш именинник не потерял своего веселого нрава». Боюсь, что я вынужден нарушить эти каноны: применительно к Сергею Лаврову это неправда. Согласно людям, которые знают, о чем говорят, Лавров в личностном отношении очень сильно поменялся за годы СВО: стал гораздо менее веселым и гораздо более жестким.
Но разве не то же самое произошло со всей нашей страной? Как сказал сам Лавров, «вижу, что ваш вопрос такой риторический». В политическом плане глава МИД РФ переживает сейчас «третью молодость»: первая была до его назначения на пост министра, а вторая — в первые 18 лет его пребывания в этой должности. Так держать, Сергей Викторович! Верю, что вы еще не раз нас удивите и поразите — в хорошем смысле, разумеется.
Свежие комментарии