Как бросить фигурное катание в России и стать чемпионом в легкой атлетике в США? Российский прыгун с шестом из Техаса Александр Соловьев рассказал в интервью Спорт, манит ли его американский паспорт, о чем договорятся Владимир Путин и Дональд Трамп, и в чем опасно хороши «Игры на стероидах».
«В Америке на жизнь занимать не приходится»
— В США вы победили с прыжком на 5,78, а на чемпионате России в Казани остались без медали. Разочарование есть?
— Конечно, хотел прыгнуть выше. Тяжело выступать больше полугода без остановок. И все переезды дали, наверное, о себе знать. Но оправданий искать не хочу.
— Теперь снова в Штаты?
— Да, в этом сезоне здесь больше не выступаю. Уеду на год. Планирую плодотворно потренироваться, вернусь только сильнее.
— Как появилась идея поступить за американский университет?
— Было желание получить хорошее образование, посоревноваться с крутыми ребятами, получить опыт. Почему нет? Понимал, что я могу там что-то выиграть, тот же чемпионат NCAA. Визу получил только со второго раза, сложности были с экзаменом по английскому. Ничего, все получилось.
— Сложно дается учеба в Техасе?
— Изучаю, как открыть стартап, управлять компанией. Я многое знал. Английский целенаправленно с детства не учил, планов уехать за границу тогда не было, но в школе у меня была очень классная учительница. Так что уезжал в Америку с английским хорошего школьного уровня плюс год работал с репетитором перед поступлением. Стараюсь читать, смотреть все на английском. Пытаюсь и думать сразу на нем, чтобы не переводить про себя. Проблемы, конечно, возникают, когда незнакомый термин прозвучит — пока переведешь, упустишь мысль. Но ребята ко мне отлично относятся, всегда предлагают помощь и с переводом, и с учебой. Нейронки, искусственный интеллект тоже помогают.
— Стипендия какая?
— Честно, даже не скажу, точно не знаю. Платят нам раз в три месяца, вместе с суммой на жилье и на учебу, это сразу списывается. Что-то остается. Не дико большие деньги, но занимать не приходится.
— В Америке без автомобиля никак. Обзавелись уже?
— Катаюсь на скутере. Так проще в Колледж-Стейшен, маленьком городке, состоящем из одного кампуса, где я живу. Была мысль купить машину, но пока решил не делать этого. Если надо в Хьюстон, то подкидывают друзья.
«Им без разницы, что я русский»
— Как к вам относятся ребята, когда узнают, откуда вы?
— Большинству без разницы, что я русский, из России, я ни разу не встречался с какой-то агрессией в свою сторону или с вопросами, что я тут забыл. Наоборот, всем очень интересно, как я сюда попал, как это у меня получилось. Всем интересно узнать что-то про Россию. Так что никакого негатива никогда не было.
— Украинцы есть там у вас?
— Есть, но я с ними не контактировал.
— Сами за политикой следите? Верите, что Трамп с Путиным на этой неделе договорятся?
— Тяжело сказать, Трамп очень непредсказуемый человек. Посмотрим, но, конечно, надеюсь, что все будет в лучшем свете и для России, и для всех нас.
— Коллеги-спортсмены сочувствуют по поводу отстранения российских легкоатлетов?
— Да, я когда им рассказываю, поражаются, говорят — как так? Говорю, вот так, нигде нельзя выступать, даже на коммерческих стартах. Сочувствуют. Но тоже никто не сказал: «Так вам и надо» или что-то вроде этого. Наоборот, говорят — надеемся скоро Россию увидеть и в секторе для прыжков с шестом, и в других видах спорта.
— NCAA — международная лига. Вам она хоть как-то компенсирует недопуск на чемпионат мира и Олимпиаду?
— Ну я такой человек: нашел возможность, пользуюсь ей. Конечно, это как глоток свежего воздуха. Увидел новых ребят, от которых не знал чего ожидать. От старта к старту уже притерся потихоньку, но и они меня не знают. Приехал кто-то и сразу прыгать начал. Ну а на свой допуск или недопуск повлиять никак не могу.
— О смене гражданства, чтобы иметь возможность выступать на международных стартах, не думали?
— Нет, не думал. Жду допуска.
— Сергей Шубенков назвал NCAA «допинговыми каникулами». Из первых уст хочу услышать, проверяют вас?
— Есть, конечно, допинг-контроль. У меня пробы брали, у других ребят. Перед чемпионатом NCAA брали, после него. Еще я в международном пуле состою, ко мне регулярно приходят допинговые офицеры, и в Америке, и в России. А по поводу остальных — ну не пойман, не вор. В спринте, конечно, ребята там сумасшедшие цифры показывают. Знаю, что допинг-контролем в NCAA занимается собственная организация, на какие препараты там проверяют, не в курсе. Но проверяют.
— Многих спортсменов интересует тема Enhanced Games, «Игр на стероидах», которые пройдут в следующем году в Лас-Вегасе — в плане изучения предела человеческих возможностей. Вы как относитесь к этой идее?
— На стометровке действительно интересно, за сколько человеческий организм способен эту дистанцию преодолеть. В шесте вряд ли привлечет внимание эта тема, у нас недостаточно просто быстро бежать — вид больше технический. Но я видел, что уже в плавании участник Enhanced Games побил мировой рекорд. Конечно, вся эта идея не складывается с тем, что допинг опасен для здоровья.
— Но организаторы заявляют о постоянном контроле участников со стороны медиков и ученых.
— Да, плюс есть те же профессиональные бодибилдеры, которые «фармятся», и для них это нормально. Берут за это ответственность. Так что тема интересная, но это путь в одну сторону — кто поедет на эти Игры, выступать в обычных турнирах больше не сможет.
Медведева или Загитова?
— Знаю, что вы в прошлом фигурист.
— Да, меня мама поставила на коньки в два года и восемь месяцев. У меня в детстве были осложнения с аденоидами, и нужно было дышать фреоном. Занимался на «Москвиче» у Натальи Петровны Дубинской. Но у меня дико не получалось делать прыжки, и она меня отдала в танцы к Эдуарду Евгеньевичу Самохину. Потом я оказался в группе у Дениса Эдуардовича Самохина и Марии Валерьевны — вот, все имена помню! — Боровиковой. Занимался на катке в Балашихе. Ездил на турниры в Германию, Чехию. Катались мы с Марией Марченко, насколько я знаю, она уже тоже завершила карьеру. Когда наша пара распалась, ушел в «Сокольники» к Екатерине Рублевой. Покатался год-два, после чего решил закончить. Расти начал, тяжело стало, я очень худым был, проблемы испытывал с набором веса. Да и партнершу у Рублевой мне найти не могли.
— Отрицательные эмоции от фигурного катания остались?
— Нет, абсолютно. Фигурное катание дает очень сильную базу по жизни. Как минимум, дикую дисциплину, понимание, что хорошо, а что плохо. Ну и присутствие тренера, который ставит тебе мозги на место, тоже полезно. Думаю, именно благодаря фигурному катанию у меня сложилось такое понимание мира, что ничего легко не дается, и все зависит только от тебя.
— Прыжками с шестом вы параллельно занимались?
— Нет. Закончил с фигурным катанием я перед летом 2013 года. Мне было 11 лет. Начал думать, чем заняться. И мой дедушка, который был легкоатлетом, нашел тренера Диаздинова Олега Вячеславовича. Предложил попробовать попрыгать с шестом. Мне понравилось.
— Следите за фигурным катанием после того, как закончили с ним?
— Нет, вообще связь с ним потерял. Мама, знаю, общается с кем-то. А я разве что трансляции крупных турниров могу посмотреть. На коньки, после того, как начал прыгать с шестом, максимум один раз вставал.
— Загитова или Медведева?
— Красивое фигурное катание.
— Что главное, по чему скучаете в Америке?
— По друзьям. Чем я правда могу гордиться — у меня очень много хороших друзей. Конечно, созваниваемся, но увидеться вживую — это совершенно другое. В Америке когда находишься, думаешь, вроде бы в Россию и не особо хочется, привыкаешь ко всему. Но когда приезжаешь в Россию, со всеми увидишься, пообщаешься, то и туда уезжать неохота. Но это вопрос зоны комфорта. Здесь все тебя знают, все хорошо. А отъезд для меня был шагом в неизвестность.
— Но любое развитие — это выход из зоны комфорта.
— Именно. Поэтому с таким настроем я в Америку и улетал. Что я могу потерять? Ничего.
Свежие комментарии